В Быхове находилась одна из лучших людвисарней XVI—XVIII веков, где мастера самой высокой квалификации изготавливали пушки, ядра, пули и многое другое, без чего в средние века в Европе жить было просто нельзя. При литейной пушечной мастерской находилась и знаменитая быховская оружейная школа.[1]
Быхов (районный центр области, город на правом берегу Днепра). Известен как Старый Быхов по документам с XIV в. Был частновладельческим поселением литовского князя Свидригайло (XV в.), затем перешел к князьям Гаштольдам. В 1542 владение магнатов Ходкевичей (XVI в.), в 1628 владельцем города стал Лев Сапега.


Быховская крепость в XVII в.
В конце XVI — начале XVII в. гетман Великого княжества Литовского К. Ходкевич, а затем Сапега превращают Быхов в мощную крепость. Земляные валы, рвы, бастионы полукольцом замкнули территорию города, восточная сторона которого выходила к обрывистому берегу Днепра. Центром композиции поселения стал Быховский замок: он располагался в головном месте плана, над Днепром, перед ним простиралась обширная площадь, по обеим сторонам которой были разбиты на регулярных началах жилые кварталы. Площадь разделяла территорию города на две части и была плацем для обучения солдат гарнизона крепости. Через площадь с севера на юг пролегла главная улица, которая замыкалась Могилевскими и Рогачевскими въездными воротами-брамами.
Быхов представлял пример города-крепости для размещения и службы значительного войска магната. О высокой роли укрепленного города в баталиях прошлых эпох свидетельствует история. В войну 1648—1654 гг. некоторое время здесь находились в осаде войска Ф. Гаркуши (1648 г.), в русско-польскую войну 1654—1667 гг. — И. Золотаренко (1655 г.), в Северную войну 1700—1721 гг. русский гарнизон защищался от союзника шведов Сапеги.
В XVII—XVIII вв. в городе было лишь два монументальных каменных сооружения: замок феодала и синагога, все остальные постройки были деревянными. В условиях осад и пожаров они уничтожались. Сохранились со значительными потерями, только замок и синагога. Существующая православная церковь находится в отдалении от старых памятников архитектуры и не связана с ними архитектурно-планировочной композицией, что объясняется более поздним временем её строительства (XIX в.).


Русский военный герб Быхова — две скрещеные пушки (1781)
В годы Северной войны 1700—1721 владелец города К. Сапега перешел на сторону шведов. Союзное войско Петра I и польского короля Августа II дважды подвергало город со шведским гарнизоном осаде. Более семи лет в Быхове находился русский гарнизон. Летом 1706 по пути в Киев в Быхове побывал Петр I.
При первом разделе Речи Посполитой в 1772 Быхов отошел к России, в следующем году записан уездным городом. План Быхова утвержден в 1778, герб — в 1781. Герб представлял собой щит, на красном фоне которого изображены две пушки накрест.
В конце XIX века в городе проживало около шести с половиной тысячи человек. С 1902 Быхов — железнодорожная станция. Осенью 1917 года в Быховской тюрьме содержались участники корниловского заговора (см. Быховское сидение).
До начала 1990-х годов в Быхове располагались гарнизон морской авиации Балтийского флота и база ракетоносцев Ту-16, которые впоследствии были заменены на Ту-22М3.

В 1939 году в Быхове жили 2295 евреев — 20,8% от общего количества горожан.
5 июля 1941 года Быхов был занят немецкими войсками и оккупация продолжалась 3 года — до 28 июня 1944 года.
Часть евреев не успела эвакуироваться, часть вернулась обратно, потому что дороги оказались уже перекрыты, а некоторые, помня немецких солдат по Первой мировой войне как вполне добропорядочных людей, и не пытались бежать на восток. Братья Хаскины — быховские зажиточные евреи, пострадавшие от Советской власти, — даже вышли встречать немецкие части хлебом-солью.
Оккупанты сразу организовали полицейский участок, расположившийся там, где сейчас находится почта на углу улицы Днепровской, немецкая комендатура была около сушильного завода, жандармерия — в помещении школы № 1.
Уже 28 августа 1941 года была проведена первая «акция» (таким эвфемизмом гитлеровцы называли организованные ими массовые убийства). В этот день 252 молодых евреев, юношей и девушек, отправили якобы на ремонт дороги Быхов-Рогачёв, привезли на окраину города к противотанковом рву глубиной 10-12 метров, который местные жители называли «Гоньковым» («Гоньковским», «Гонькиным»]) (1 километр от Быхова и 6 километров от деревни Воронино), и всех убили. В городе были слышны выстрелы и крики, но полицаи никого туда близко не подпускали.
В начале сентября 1941 года комендант Быхова обер-лейтенант Мартус организовал принудительную перепись населения с обязательным выяснением национальности. Используя результаты переписи, немцы начали реализацию гитлеровской программы уничтожения евреев и первым делом, тогда же, в сентябре 1941 года, организовали в городе гетто.

Из дневника штабс-ефрейтора 2-го охранного батальона Отто Бергера:
«Старый Быхов полностью разрушен. Расстреляно 250 евреев. Кушали хорошо. Военнопленные сами себе вырыли могилы. Мы их выстроили, и ряд за рядом расстреляли… Вечером расстреляли двоих. Они вырыли себе могилу, поцеловались и легли. Это отец и сын».


Условия в гетто


Евреев Быхова согнали на территорию между старинным городским трехэтажным замком и Преображенской церковью и в само здание замка. С собой разрешили взять только минимум самых необходимых вещей. Никаких продуктов и воду людям не выдавали.
Вместе с евреями в гетто заключили также и членов советско-партийного актива, и беженцев из Западной Белоруссии и Польши в 1939—1941 годах, многие из них не знали русского языка и говорили только по-польски и на идише, и евреев из района, и беженцев из Могилева, которые не успели уйти от немцев. Общее число узников составило 4679 человек. Узникам-евреям приказали носить жёлтые нашивки в виде шестиконечной звезды.
Охрану гетто несла специально выделенная рота полицае.


Уничтожение гетто


Быховское гетто просуществовало всего лишь неделю, и немцы со своими пособниками-коллаборационистами начали массовые убийства полуживых от голода, жажды и холода узников. В течение двух дней колонны евреев выводили в сторону деревни Воронино за реку Днепр и расстреливали. Тех, кто уже не мог идти сам, больных, стариков и детей вывозили к месту убийства на грузовых машинах. Чтобы не возиться с обессиленными людьми, некоторых из них, а также тех, кто сопротивлялся, сбрасывали в кузова машин прямо из окон второго и третьего этажей замка. Машины возвращались пустые и опять везли людей к месту убийства — так продолжалось больше половины дня.
Обреченных евреев гнали к противотанковому рву в 6 километрах от деревни Воронино в урочище Масловичи за мостом через Днепр (и сейчас в Быхове единственная оставшаяся мощенная камнем улица ведет вниз к старому уже разрушенному мосту). Людей заставляли раздеться, а одежду, обувь и личные вещи полицаи-мародёры забирали и тут же тщательно проверяли — искали золото и драгоценности. На месте расстрела осталось валяться много бутылок от водки.
Детей и подростков не расстреливали, а переламывали им позвоночник и ещё живыми скидывали в яму с телами убитых. Маленьких детей хохотавшие немцы подбрасывали и расстреливали в воздухе.
Всего в сентябре 1941 года в этом рву было расстреляно более 4000 евреев.
Вещи убитых евреев были выставлены в Быхове на распродажу, но когда выяснилось, что местное население их не покупает, награбленное еврейское имущество было отправлено в Германию.
Оккупанты искали спрятавшихся евреев в Быхове вплоть до зимы 1941 года, и аресты евреев, оставшихся в городе и районе, производились почти ежедневно — их выводили или вывозили за город и убивали. Известны нескольких мест, где нацисты и полицаи расстреливали пойманных евреев — район немецкого аэродрома, территория ацетонобутанолового завода, где располагался лагерь военнопленных (после войны там был запущен консервно-овощесушильный завод), и «Гоньков» ров.


Случаи спасения


Иван Леонтьевич Килесо, 1877 года рождения, живший с женой на улице Колхозной, прятал у себя дома 17-летнюю Мусю (Марию) Краснову. Она была из многодетной еврейской семьи, но категорически отказалась идти в гетто. Иван Леонтьевич оставил её дома, выдавая за внучку, до ноября 1941 года, а затем переправил девочку к своему знакомому в Ново-Быхов. Вся семья Муси погибла, а она выжила.
Фрейда Адинец была еврейкой, её муж, Адинец Степан Данилович, — русским. Когда всех евреев забирали в гетто, Степан свою жену и детей спрятал в доме, в котором квартировал немец. Немец знал, что в доме скрывается еврейка с детьми, но не выдал, и даже помогал им прятаться. Но кто-то все равно донес, и в 1942 году немцы окружили дом и всех схватили. Фрейду с детьми Перной, Вовой и Аней погрузили в машину, а Степану Даниловичу немцы разрешили остаться", но он не оставил семью, и всех расстреляли. Их 16-летняя дочь Маня ещё до этих событий отлучилась из дома, а потом её предупредили, что дома её ждет засада. Маня 10 дней пряталась у соседей Нелли Домациевской и её матери, потом ушла из города к партизанам, воевала, выжила, и после войны жила в Быхове.
Кац Мойше (Михаил), молодой еврей примерно 25-ти лет, выпрыгнул на полном ходу из машины, в которой его с другими узниками гетто везли на расстрел, и, скрылся в лесу. Вслед ему стреляли, но погоню немцы не устроили — были уверены, что в лесу в мороз он и так погибнет, однако Мойше выжил.
Спасали еврея родители Нины Гарцуевой из колхоза Володарского. Спаслись две молодые еврейские девушки: Мария Ладнова и Мария Краснова, воевавшие потом в партизанах. Апанас Сташкевич прятал молодых еврейских парней Дрыбинских — Хаима и Шолома, но их выдал полицейский Седич, и они были убиты.
Главного инженера ацетонобутанолового завода Георгия Моисеевича Шапиро немцы убили в первые дни оккупации прямо на улице — после его утвердительного ответа на вопрос, еврей ли он. Бургомистр Быхова по фамилии Валовик пришёл ночью к жене убитого Драгун Валентине Михайловне и предупредил, что утром за ней придут — она бежала с сыном Володей и спаслась.
Быховчанин Федор Устинов воевал на фронте, а его мать выдала немцам невестку-еврейку с сыном. Когда их в толпе других евреев вели на расстрел, жене Федора удалось вытолкнуть из колонны сына Бориса, и он спасся.


Палачи и организаторы убийств


Остались известны имена некоторых убийц мирных жителей Быхова. Полицай Яценко вез на телеге четырёх маленьких еврейских детей. На улице Дороховской он остановился, разбил детям головы об угол дома, и повез тела мёртвых малышей дальше. В начале 1950-х годов он был пойман и осужден.
Во время оккупации начальником СД Быхова был Гаев. Имея садистские наклонности, он любил лично вешать людей. После войны сумел убежать и работал управляющим стройтреста на Сахалине. Его случайно опознали, судили открытым судом в Быхове и там же повесили.